Локапалы не пропадут. (с) Лапы в одну сторону, крылья - в другую, а ты сидишь с хвостом. (с)
а принесенный революцьонным ветром факир в буденновке, с точеным индейским лицом, уселся, скрестив ноги, перед мешками, заиграл "Интернационал", и из мешков поползли, умильно извиваясь, серпастые и молоткастые кобры и гидры мирового коммунизма. Прибрел, гремя цепями, все еще молодцеватый европейский призрак, подхвативший в скитаниях по Новому Свету интернациональный жест "средний палец вверх"...
Локапалы не пропадут. (с) Лапы в одну сторону, крылья - в другую, а ты сидишь с хвостом. (с)
фермер немного поворочал мешки, глядя на эти фокусы довольно пренебрежительно. Факиры, чайники... Лучше б ты бумажником обернулся, оборотистый. По миру с вами пойдешь!
Локапалы не пропадут. (с) Лапы в одну сторону, крылья - в другую, а ты сидишь с хвостом. (с)
Судьба бумажников фермера не волновала. Мир удалялся неспешной поступью, но догнать его было нелегко. Надвинув на нос буденновку, доставшуюся от залетного факира, фермер решил отдохнуть от погони и освежить мысли, сделав пару-тройку произвольных математических выкладок. Как нельзя кстати тут была бы кружечка пива...
Локапалы не пропадут. (с) Лапы в одну сторону, крылья - в другую, а ты сидишь с хвостом. (с)
Пиво, о муза, воспой, одиноко бредущее в сельву, туда, где пляшут туземцы под сенью дынных дерев...
И пусть прилетевшая муза алчность смирит команданте, займет его руки стилом, а разум - божественным ритмом. Бумажники суть прах, амброзии лучше отведай!
Но не смирился сей алчный, лишь гневом опять распалился, Многие листья могучие коки он грозно низринул В мрачный Аид, а мешки распростер он в корысть плотоядным Птицам окрестным и псам (совершалась не знаю, чья воля)...
Локапалы не пропадут. (с) Лапы в одну сторону, крылья - в другую, а ты сидишь с хвостом. (с)
Празднество нынче в Аиде, ликуют бесплотные тени, воды темные Леты пивом хмельным бурлят, тени устроили диспут: что лучше - хорей иль гекзаметр? В Че своего признали могучие гекатонхейры, весело им, сторуким - в каждой руке кальян...
Твердо я ведаю сам, убеждаясь и мыслью и сердцем, Будет некогда день, и исчезнет премерзкая кока, , С нею погибнет и фермер, и все мешки распростерты....
Локапалы не пропадут. (с) Лапы в одну сторону, крылья - в другую, а ты сидишь с хвостом. (с)
Тех, кому кока мерзка, и тех, кому кока любезна, Поглотит однажды Лета, стирающая следы. Бесплодная пустота, беспамятство, исчезновенье - Но порой ведь и воды Леты хмелем познанья бурлят...
Но не столько меня сокрушает грядущее фермера горе; Горе мешков опустевших, бессильно в пыли распростертых; Горе Леты бурлящей, познания алчущей тщетно, Сколько погибель листов, что несли столько радости людям!
Локапалы не пропадут. (с) Лапы в одну сторону, крылья - в другую, а ты сидишь с хвостом. (с)
Восплачь, о Муза. Или не восплачь. Назавтра принесу тебе калач, да пару марципановых драконов, да пару темного стекла флаконов с целебным снадобьем "аяухаска", перо гусиное... ну чем тебе не сказка? Еще брезента парусного штуку, да карту, да подзорную трубу, да попугая Сары Барабу, да маленький походный бульбулятор для пущей генерации идей, да полнаперстка брани с площадей; камланию, о Муза, будь послушна, не ешь трефного, заходи на чай. Не увлекайся квашеной капустой.
Факиры, чайники... Лучше б ты бумажником обернулся, оборотистый. По миру с вами пойдешь!
Колумбия подумала - и стала Баварией...
А к бумажникам тянулись длинные руки команданте Че.
Руки росли и извивались...
туда, где пляшут туземцы под сенью дынных дерев...
И пусть прилетевшая муза алчность смирит команданте,
займет его руки стилом, а разум - божественным ритмом.
Бумажники суть прах, амброзии лучше отведай!
Многие листья могучие коки он грозно низринул
В мрачный Аид, а мешки распростер он в корысть плотоядным
Птицам окрестным и псам (совершалась не знаю, чья воля)...
воды темные Леты пивом хмельным бурлят,
тени устроили диспут: что лучше - хорей иль гекзаметр?
В Че своего признали могучие гекатонхейры,
весело им, сторуким - в каждой руке кальян...
Будет некогда день, и исчезнет премерзкая кока, ,
С нею погибнет и фермер, и все мешки распростерты....
Поглотит однажды Лета, стирающая следы.
Бесплодная пустота, беспамятство, исчезновенье -
Но порой ведь и воды Леты хмелем познанья бурлят...
Горе мешков опустевших, бессильно в пыли распростертых;
Горе Леты бурлящей, познания алчущей тщетно,
Сколько погибель листов, что несли столько радости людям!
Восплачь, о Муза. Или не восплачь.
Назавтра принесу тебе калач,
да пару марципановых драконов,
да пару темного стекла флаконов
с целебным снадобьем "аяухаска",
перо гусиное... ну чем тебе не сказка?
Еще брезента парусного штуку,
да карту, да подзорную трубу,
да попугая Сары Барабу,
да маленький походный бульбулятор
для пущей генерации идей,
да полнаперстка брани с площадей;
камланию, о Муза, будь послушна,
не ешь трефного,
заходи на чай.
Не увлекайся квашеной капустой.
И выдыхай, о Муза. Выдыхай...