Brittney Lee

19.01.2011 в 18:20

Пишет  Мех на ледоколах:

Несколько просто прекрасных работ Brittney Lee.

++

Из сообщества  Картинкотыр

@темы: прекрасное, арт, образы

---

Contrary Cat, с Днем рождения!

Поздравляю от души.
И пусть тебе всегда сопутствует удача и вдохновение.

Это один из моих любимейших певцов.

Denez Prigent - Al Lagad Foll (Me 'zalc'h ennon ur fulenn aour)

"Al Lagad Foll" is from Denez Prigent's album "Me 'zalc'h ennon ur fulenn aour" (I keep a golden spark in myself).

Denez Prigent - E Garnison (Sarac'h)

Denez Prigent - E Garnison (Sarac'h)



Denez Prigent - Son Alma Ata

Denez Prigent sings "Son Alma Ata" from his album "Sarac'h". Filmed recording sessions with Donal Lunny (bouzouki & bodhran) Sylvain Barou (flute & uilleann pipes) Mikael Cozien (gaita) David Rusaouen (drums) Jean Marc Illien (keyboards)
This song deals with the fact that one time in 1991, Denez Prigent was invited for a concert in Alma-Ata, a city of Kazakhstan because this city was twinned with the city where he was living, Rennes (France). He found funny that a singer like him who sings in a celtic language had success in the Soviet Union. (из комментариев на Ю-Тьюбе)

lyrics

Alma Ata Song - English lyrics by anglojack:

Where that parish was was a complete mystery to me
I looked at a map for an answer
I combed through Lower Brittany, oh yes, pretty much every place,
Combed through Lower Brittany, and then I stopped,
Still no Alma Ata beyond the border.
Straight away, I call the town-hall that sent me the letter
Hello, Ms. Secretary, howdy?, say I,
I'm happy to go to where you said but I don't know where it is.
I combed through a map of Brittany, and one of France too.
I am quite sure I misunderstood what you wrote to me
- Alma Ata I wrote to you, look on a globe,
Because that city lies in the USSR, in Kazakhstan.


Son Alma Ata - Breton - Denez Prigent

Pelec'h 'oa ar barrez-se, n'am boa tamm mennozh ebet
Ha me da sell't ouzh ur gartenn evit bezañ skleraet
Furchet 'm eus e Breizh-Izel, o ya un tammig partout
Furchet 'm eus e Breizh-Uhel, hag adarre 'chomet boud
Alma Ata ebet c'hoazh en tu all d'ar frontier
Pellgomz 'ran diouzhtu d'an ti-ker 'doa ['noa?] kaset din al lizher
Bonjour deoc'h, Sekretourez, bonjour deoc'h a laran
Kontant da vont lec'h peus laret, met n'ouzon ket p'lec'h emañ
Furchet am eus war gartenn Breizh, war hini Bro C'hall ivez
Sur a walc'h 'm eus komprenet fall, ar pezh 'poa skrivet din-me
- Alma Ata, 'm eus skrivet deoc'h, sellit war ur voul bremañ
Abalamour 'mañ ar ger-se, en URSS, e Kazakstan

@темы: прекрасное, видео, музыкотерапия, поздравление, давно любимое, музыка, люди

---

"Poumse" - Михаил Алдашин

Это, кажется, какой-то утопический гринписовский мульт
Очень забавный.

@темы: мультфильм, видео, разнообразные глюки, образы, забавное, Михаил Алдашин

---

Помогите коту найти дом

Я это все-таки перепощу. Жалко зверя.
Особенно если учесть, что на дворе зима.

15.01.2011 в 04:19

Пишет  Ela:

Помогите этому коту найти дом

15.01.2011 в 01:53

Пишет  Таэлле:

15.01.2011 в 01:29

Пишет  Осенний_Дождь:

Ирис ищет дом.
Так случилось, что год назад в одной огромной питерской коммуналке, где все до одного снимали жилье у хозяина, завелись крысы. Борьба с ними шла долго, но спас всех именно Ирис. С его появлением крысы ушли.
Ириса любили все. Он рыжий, со смешным пухлым носом, очень общительный, если бы мог говорить, говорил бы на нескольких языках (потому что в коммуналке жили самые разные люди), приучен к горшку, питается всем. Любит играть, мурлыкать и постоянно "разговаривает". Бежит по огромному коридору и что-то бормочет на своем кошачьем языке. Ирис привык к людям, охотно идет на руки, норовит "обмурчать" каждого.

И вот случилось страшное. Хозяин задумал превратить квартиру в мини-отель, и всех жильцов в срочном порядке попросил съехать. В очень срочном.
Все разъехались. Последней со слезами на глазах уезжает дама, которая когда-то привела Ириса сюда. Уезжает в другую съемную комнату. Без Ириса. Потому что с котом не берут.

А он остается один, в огромной пустой квартире, так доверявший людям и теперь совершенно не понимающий, почему его оставили все, кто так его любил. Он слоняется из угла в угол, один, о чем-то спрашивает обшарпанные стены и не знает, что через два дня их у него тоже не будет. Послезавтра Ириса выкинут на улицу.

Помогите найти ребенку дом...

---

Михаил Луконин - Приду к тебе

Ты думаешь:
Принесу с собой
Усталое тело свое.
Сумею ли быть тогда с тобой,
Целый день вдвоем?
Захочу рассказать о смертном дожде,
Как горела трава, —
А ты —
и ты жила в беде,
Тебе не нужны слова.
Про то, как чудом выжил, начну,
Как смерть меня обошла.
А ты —
ты в ночь грозовую одну
Волгу переплыла.
Спеть попрошу,
а ты сама
Забыла, как поют.
Потом меня сведет с ума
Непривычный уют.
Будешь к завтраку накрывать,
И я усядусь в углу,
Начнешь, как прежде, стелить
кровать,
А я — усну на полу.
Потом покоя тебя лишу,
Вырою щель у ворот,
Ночью вздрогнув, тебя спрошу:
«Стой, кто идет?!»
Нет, не думай, что так приду.
Жили мы на войне,
Мы научились ломать беду —
Работать и жить вдвойне.
Не за благодарностью я бегу, —
Благодарить лечу!
Все, что хотел, я сказал врагу,
Теперь работать хочу.
Не за утешением —
утешать
Переступлю порог.
То, что я сделал, к тебе спеша, —
Не одолженье, а долг.
Приду работать, в гостях побывать,
Слова про любовь сложить,
Взять отвоеванные права,
Трудно и жадно жить.
В этом зареве роковом
Выбор был небольшой,
Но лучше прийти с пустым рукавом,
Чем с пустой душой.


via  КП

@темы: стихи, разделяемые идеи/чувства, простые вещи

---

Shamaniac. By Shaman. :)

Придумала словечко - shamaniac - для уважительно-иронического обозначения понятно чего; немедленно оказалось, что кое-кто из людей, которым это пришло в голову значительно раньше, успели даже записать альбом с таким названием. И что эти добрые люди - финская фолк-металл-группа с характерным таким названием Shaman. Это весьма суровые камлания, которым как-то веришь. Фолковое шаманство скрашивает неумолимый и неизбежный пафос металла.
Не совсем то, что я склонна слушать альбомами, но композиция-другая иногда очень точно попадает в настроение.


В альбоме Shamaniac (2002 г.) группы Shaman (ныне, впрочем, Korpiklaani) нашлась даже титульная песня Shamaniac, которая, правда, понравилась мне меньше, чем эта:

Korpiklaani (Shaman) - Vuojan

Korpiklaani (Shaman) - Vuojan



Здесь очень хорош видеоклип (и песня тоже неплоха):

Shamaniac Bonus Video

Shaman - Odda Mailbmi (Из альбома Idja, 1999. Название вроде означает "Новый мир")

Shaman - Odda Mailbmi




Korpiklaani - Kadet Siipina

Клип завораживающий и жуткий, песня - о предчувствии, предвидении, наваждении войны...

Текст в оригинале

Niin hilijaisen,
naen hilijaisen
naen kulkueen miin mustan,
niin tunman mustan
hiljaisen naen surussa kulkevan
kadet on siipina, niin on kadet suojana
suojana siivet silmain
surun silmain, kadet siipina
eessa mustan hunnun
kulkueen naen lanteen,
hiljaa, niin lipuu hiljaa lanteen
kulkueen niin tumman leskein,
niin mustan nuornain leskein
jol kadet siipina, suojana silmain
kaet siipina leskein
hiljaa kuulen surun laulun,
kuulen laulun katkeran
hyrinan hyisen leskein,
kivun tunnen kivun kuoleman
naen mina tumman taivaan,
palavan taivaanrannan mina naan
tuulesta kuulen hyisen huuon
sodan kylman huuon.

И на английском.

Hands As Their Wings

So silent, I see, oh so silent
I see the procession so black, oh so dark, so dark
Silent I see the procession of sorrow,
Hands as their wings, shielding are the hands
Shielding the eyes are the wings
The eyes of sorrow, hans as wings
In front of the black veil.

I see the procession westbound
Silently gliding westbound
The procession of widows so dark
So dark the young widows
Whose hands as wings shielding their eyes
Hands as wings of the widows.

Quietly I hear the song of sorrow, I hear the song so bitter
Humming of the frozen widow, I fell the pain, the grief of death
I see the dark sky, the horizon burning I see
I hear the chilling call in the wind
The cold call of war,
The cold call of war,
The cold call of war.

Отсюда:
http://www.lyricsmode.com/lyrics/k/korpiklaani/kadet_siipina_hands_as_their_wings.html

@темы: видео, разнообразные глюки, образы, музыка, мифореальность

---

Michaël Dudok de Wit - The Monk and The Fish (Le Moine et Le Poisson)

Немного разбавлю Алдашинские мульты чудесной акварельной историей о монахе-рыболове и озорной рыбке.



Здесь еще одна работа этого режиссера:
www.diary.ru/~zhermen/p116372411.htm


UPD.
 manera negra, которой очень понравилась музыка за кадром (адаптация La Follia Арканджело Корелли, сделанная Сержем Биссе), раскопала первоисточник.

Arcangelo Corelli. La Follia


Арканджело Корелли (1653-1713)
Исполняют: Густав Леонхардт, клавесин
Frans Brüggen, флейта
Аннер Байлсма, виолончель

UPD 2.

Corelli - "La Folia" Violin Sonata in D Minor (1)


Corelli - "La Folia" Violin Sonata in D Minor (2)

@темы: прекрасное, мультфильм, видео, музыка

---

15.01.2011 в 05:01

Пишет  Contrary Cat:

Олег Ильдюков

На набережной Темзы

push

На поцелуевом



Хотя бы не в дождь...



Исаакий...



Трамвайчики



Послезвучие. Скрипка



Виолончель...



Прикосновение



Танго



Ах, оставьте...


© Eldeukov

 Черно-Белое сообщество

@темы: прекрасное, графика, арт, образы

---

Stranglers - Midhight Summer Dream

lyrics

Woke up on a good day
And the world was wonderful
A midnight summer dream had me in its spell

I dreamt about an old man
Sat and watched the rain all night
He couldn't sleep a wink as all the drops fell

He told me of the beauty
Hidden in our foreheads
He told me of the ugliness
We show instead

And when we put a foot wrong do we learn
From all the pain
A midnight summer dream as he watched the rain

Then at midnight he poured another drink
And bent my ear
After midnight we sat up half the night
Or maybe more
And he began to tell me what it was all for

I woke up in an armchair
He had gone I don't know where
Left me there to sit and look at the rain

Don't remember much at all
But his words were echoing
A midnight summer dream and then wake again

Maybe I'll never find him
Maybe he's gone forever
Maybe I'll have to sit here
Watching the weather

One thing's pretty certain helped me
Make it in the night
Showed me somewhere else between wrong and right

And at midnight if you can't sleep
Then I can bend your ear
After midnight we'll sit up half the night
Or maybe more
And I'll begin to tell you what it is all for

Wake up on a good day
And the world feels wonderful
Midnight summer dream has me in its spell.

@темы: видео, давно любимое, образы, музыка

---

Лорка - Сомнамбулический романс

Любовь моя, цвет зеленый.
Зеленого ветра всплески.
Далекий парусник в море,
далекий конь в перелеске.
Ночами, по грудь в тумане,
она у перил сидела -
серебряный иней взгляда
и зелень волос и тела.
Любовь моя, цвет зеленый.
Лишь месяц цыганский выйдет,
весь мир с нее глаз не сводит -
и только она не видит.

Любовь моя, цвет зеленый.
Смолистая тень густеет.
Серебряный иней звездный
дорогу рассвету стелет.
Смоковница чистит ветер
наждачной своей листвою.
Гора одичалой кошкой
встает, ощетиня хвою.
Но кто придет? И откуда?
Навеки все опустело -
и снится горькое море
ее зеленому телу.

- Земляк, я отдать согласен
коня за ее изголовье,
за зеркало нож с насечкой
и сбрую за эту кровлю.
Земляк, я из дальней Кабры
иду, истекая кровью.
- Будь воля на то моя,
была бы и речь недолгой.
Да я-то уже не я,
и дом мой уже не дом мой.
- Земляк, подостойней встретить
хотел бы я час мой смертный -
на простынях голландских
и на кровати медной.
Не видишь ты эту рану
от горла и до ключицы?
- Все кровью пропахло, парень,
и кровью твоей сочится,
а грудь твоя в темных розах
и смертной полна истомой.
Но я-то уже не я,
и дом мой уже не дом мой.
- Так дай хотя бы подняться
к высоким этим перилам!
О дайте, дайте подняться
к зеленым этим перилам,
к перилам лунного света
над гулом моря унылым!

И поднялись они оба
к этим перилам зеленым.
И след остался кровавый.
И был от слез он соленым.
Фонарики тусклой жестью
блестели в рассветной рани.
И сотней стеклянных бубнов
был утренний сон изранен.

Любовь моя, цвет зеленый.
Зеленого ветра всплески.
И вот уже два цыгана
стоят у перил железных.
Полынью, мятой и желчью
дохнуло с дальнего кряжа.
- Где же, земляк, она, - где же
горькая девушка наша?
Столько ночей дожидалась!
Столько ночей серебрило
темные косы, и тело,
и ледяные перила!

С зеленого дна бассейна,
качаясь, она глядела -
серебряный иней взгляда
и зелень волос и тела.
Баюкала зыбь цыганку,
и льдинка луны блестела.

И ночь была задушевной,
как тихий двор голубиный,
когда патруль полупьяный
вбежал, сорвав карабины...
Любовь моя, цвет зеленый.
Зеленого ветра всплески.
Далекий парусник в море,
далекий конь в перелеске.

Перевод А. Гелескула


Не сразу заметила некоторое отличие этой версии от той, которую, оказывается, со школьных лет помню наизусть.
Она из небольшого сборника, изданного в 1986 году.
Там тоже перевод Гелескула, но, по-видимому, в другой редакции, которую теперь сложно найти в сети.
Но у меня недавно снова появилась та книга

Вот эта редакция (старая?):

СОМНАМБУЛИЧЕСКИЙ РОМАНС

Любовь моя, цвет зеленый.
Зеленого ветра всплески.
Далекий парусник в море,
далекий конь в перелеске.
Ночами, по грудь в тумане,
она у перил сидела -
серебряный иней взгляда
и зелень волос и тела.
Любовь моя, цвет зеленый.
Лишь месяц цыганский выйдет,
весь мир с нее глаз не сводит -
и только она не видит.

Любовь моя, цвет зеленый.
По следу тени дельфиньей
рассвету стелет дорогу
серебряный звездный иней.
Смоковница чистит ветер
наждачной своей листвою.
Гора одичалой кошкой
встает, ощетиня хвою.
Но кто придет? И откуда?
Навеки все опустело -
и снится горькое море
ее зеленому телу.

- Земляк, я коня лихого
сменял бы на эту кровлю,
на зеркало - нож, а сбрую -
на край ее изголовья.
Земляк, я из дальней Кабры
иду, истекая кровью.
- Будь воля на то моя,
была бы и речь недолгой.
Да я-то уже не я,
и дом мой уже не дом мой.
- Земляк, на стальной кровати
с голландскою простынею
хочу умереть, как люди,
оплаканные роднею.
Не видишь ты эту рану
от горла и до ключицы?
- Все кровью пропахло, парень,
и кровью твоей сочится,
а грудь твоя в темных розах
и смертной полна истомой.
Но я-то уже не я,
и дом мой уже не дом мой.
- Так дай хотя бы подняться
к высоким этим перилам!
О дайте, дайте подняться
к зеленым этим перилам,
к перилам лунного света
над гулом моря унылым!

И поднялись они оба
к этим перилам зеленым.
И след остался кровавый.
И был от слез он соленым.
Фонарики тусклой жестью
блестели в рассветной рани.
И сотней стеклянных бубнов
был утренний сон изранен.

Любовь моя, цвет зеленый.
Зеленого ветра всплески.
И вот уже два цыгана
стоят у перил железных.
Полынью, мятой и желчью
дохнуло с дальнего кряжа.
- Где же, земляк, она, - где же
горькая девушка наша?
Столько ночей дожидалась!
Столько ночей серебрило
темные косы, и тело,
и ледяные перила!

С поверхности водоема,
качаясь, она глядела -
серебряный иней взгляда
и зелень волос и тела.
Баюкала зыбь цыганку,
и льдинка луны блестела.
А ночь была задушевной,
как тихий двор голубиный,
когда патруль полупьяный
вбежал, сорвав карабины...
Любовь моя, цвет зеленый.
Зеленого ветра всплески.
Далекий парусник в море,
далекий конь в перелеске.

@темы: прекрасное, переводы, тексты, стихи, давно любимое, образы, мифореальность

---

Путешествующая Улыбка, мое почтение :)

Какой роскошный ник!

Располагайтесь.

Психоделическое вышло приветствие.
Но, право же, прекрасное.
Надеюсь, вам тоже понравится

Листья - Анна Пингина и Минус Трели


"Минус Трели" at MuzEnergo - Conversations

(похоже, совсем свежий ролик на Ю-Тьюбе, было всего 4 просмотра )

@темы: прекрасное, видео, музыкотерапия, приветствие, музыка, люди, мифореальность

---

Татьяна Зеленченко

13.01.2011 в 02:38

Пишет  Contrary Cat:

Художник-иллюстратор Татьяна Зеленченко

Дождь

дальше

Кот Бегемот



Воланд



Мастер и Маргарита



Мастер и Маргарита



Мастер и Маргарита



Мастер и Маргарита



Алиса в стране математики



Алиса в стране математики



Одуванчик


© Зеленченко Татьяна

 Черно-белое сообщество

@темы: графика, разнообразные глюки, образы, иллюстрации

---

Zaz (Изабель Жеффруа)

Она прекрасна.
Давно, очень давно я не слышала такого отвязанного, так мощно выраженного "да" миру.
Изабель Жеффруа и ее друзья.

Zaz, la toy session : je veux


ZAZ - "Dans ma rue" acoustique

Zaz - Les passants

Тут та же песня Les passants, но в качестве видеоряда - хрупкие томные красотки не знаю чьей кисти "z galerii Stelli IM Hultberg", как написано на страничке ролика. Красиво

Les passants - ZAZ


Жаль, что я по-французски не разумею...

@темы: прекрасное, видео, музыкотерапия, образы, музыка, люди, живопись

---

"КЕЛЕ" - Михаил Алдашин

А это - очень теплый, очень ироничный, искренний и нежный шаманский мультик на основе и в стилистике чукотских сказок

@темы: прекрасное, мультфильм, видео, разнообразные глюки, образы, забавное, мифореальность, Михаил Алдашин

---

Джейк и роза

Официальный арт к "Темной Башне".
Художник - Ned Dameron.

Фрагмент "Бесплодных земель" в переводе Т. Покидаевой

/.../Джейк вдруг понял, что ощущение силы,
разлитой вокруг, не пропало. Наоборот, оно стало еще сильнее.
И вряд ли она исходила только от этого пустыря. Что-то здесь
происходило. Что-то особенное. Очень важное. Даже в самом
воздухе ощущались вибрации, как будто в нем плыли волны
энергии, источаемые самой громадной электростанцией в мире.

Только поднявшись на ноги, Джейк увидел, как он удачно упал.
Упади он чуть в сторону, он бы попал прямо на кучу битого
стекла и, скорее всего, очень сильно порезался.

Это, наверное, от витрины, подумал Джейк. Когда здесь
еще был магазинчик деликатесов, в ней выставлялись сыры
и колбасы. Стоишь на улице и смотришь. Их еще вешали
на веревках. Джейк не знал, откуда он это знает. Он просто
знал... и без тени сомнения.

Задумчиво оглядевшись по сторонам, Джейк отошел от забора
чуть дальше вглубь пустыря. Ближе к середине участка, едва
заметная под буйно разросшимися сорняками, на земле валялся
какой-то рекламный щиток. Опустившись на колени, Джейк
поднял его и стряхнул с него грязь. Буквы давно повыцвели,
но их еще можно было прочесть:

ТОМ И ДЖЕРРИ. ДЕЛИКАТЕСЫ
СПЕЦИАЛИЗИРУЕМСЯ НА ЗАКАЗАХ К БАНКЕТАМ И ПРАЗДНИКАМ!

А внизу, той же красной, которая стала розовой, краской
из балончика-распылителя кто-то вывел загадочную фразу:
В ЕЕ МЫСЛЯХ --- ВЕСЬ МИР, В ЕЕ МЫСЛЯХ --- ВСЕ МЫ.

Вот оно, это место, сказал себе Джейк. О да.

Он уронил щит обратно на землю, поднялся и медленно пошел
дальше вглубь пустыря, внимательно глядя по сторонам. С
каждым шагом его ощущение силы крепло. Все, что он видел:
сорняки, осколки стекол, груды битого кирпича, --- было как
будто пронизано этой безудержной силой. Даже пустые пакетики
из-под хрустящей картошки казались красивыми, а пустую
пивную бутылку солнечный свет превратил в цилиндр
коричневого огня.

Джейк очень четко осознавал каждый свой вдох... свет солнца,
который ложился на все золотым покровом. Внезапно он понял,
что стоит на пороге великой тайны. Его била дрожь.
Наполовину --- от страха, наполовину --- от удивления,
смешанного с восторгом.

Оно все здесь. Все. Все по-прежнему здесь.

Сорняки льнули к его ногам. Репей налип на носки. Поднявшийся
ветерок зашелестел упаковкой из-под печенья. Солнечный луч
отразился сверкающим бликом, и на мгновение обычная упаковка
словно бы преисполнилась внутреннего сияния, жуткого и
прекрасного одновременно.

--- Все по-прежнему здесь, --- повторил Джейк вслух,
не зная о том, что лицо его тоже сейчас преисполнилось
собственным внутренним светом. --- Все здесь.

Теперь ему слышался звук... вернее будет сказать, Джейк его
слышал с самого начала, как только ступил на пустырь.
Какой-то гул, но на очень высокой ноте, в котором сквозило
невыразимое одиночество и невыразимая красота. Так,
наверное, плачет ветер над пустынной равниной, только звук
был живым. Точно хор тысячи голосов, слитых в могучей
открытой ноте. Джейк огляделся по сторонам и вдруг понял,
что видит лица --- в сплетении сорняков, в ветках
кустарника, даже в грудах битого кирпича. Лица.

--- Вы кто? --- прошептал Джейк. --- Кто вы?

Ответа он не получил, но ему показалось, что за этим звенящим
хором он слышит иные звуки: грохот конских копыт по сухой
пыльной земле, громы выстрелов и из сумрака --- голоса
ангелов, славу поющих. Ему представлялось, что лица, которые
он различал во всем, поворачивались к нему, когда он
проходил. Они словно бы наблюдали за ним, но Джейк
чувствовал, что за пристальным их вниманием не скрывается
злых намерений. Отсюда ему была видна Сорок-Шестая и даже
одно крыло резиденции ООН на Первой-Авеню, но это уже не
имело значения... весь Нью-Йорк побледнел и сделался
прозрачным, точно оконное стекло.

Гул нарастал. Уже не тысяча --- миллион голосов вздымались
могучим хоралом, восставая из бездонного колодца вселенной.
Теперь Джейк уже различал имена, хотя, может быть, это
только ему представлялось. Одно имя, кажется, было Мартен.
Другое --- Катберт. Еще одно --- Роланд... Роланд из
Гилеада.

Были там и имена, и бессвязный гул разговора --- десятки
тысяч историй, сплетенных в одну, но над всем царил этот
могучий, разливающийся по пространству звон... набухающая
вибрация, наполнявшая разум его ослепительно белым светом.
И Джейк вдруг понял, --- и радость была столь огромной, что
грозила взорвать его изнутри, --- чей это голос. Голос Да.
Голос Белизны. Голос Всегда. Великий хорал утверждения,
выпевающий песнь свою на пустыре. Для него.

А потом, в низких зарослях репейника, Джейк увидел
ключ... а за ключом еще --- розу.


ГЛАВА 2: КЛЮЧ И РОЗА (ПРОДОЛЖЕНИЕ)


17

Ноги его подкосились, и он упал на колени. смутно, словно
бы издалека, Джейк осознал, что плачет. Он слегка обмочился,
но и это он осознавал едва ли. Не вставая с колен, он
прополз вперед и потянулся за ключом, лежащим в зарослях
репейника. Форма ключа показалась ему знакомой. Он, кажется,
уже видел один такой --- в своих снах:

Он подумал еще: S-образная загогулина на конце --- вот в
чем секрет.

Как только он сжал ключ в руке, голоса загремели, слившись
в одну гармоничную ноту триумфа. Джейк закричал, и крик его
утонул в этом хоре. Ключ у него на ладони вспыхнул вдруг
белым светом, и по руке его, точно мощный разряд
электричества, прошла сила. Он как будто схватился за
оголенный провод под напряжением, но боли не было.

Он положил ключ между страницами "Чарли Чу-Чу".
Пристальнее вглядевшись в розу, Джейк неожиданно осознал,
что настоящий ключ --- это она. Ключ ко всему. Он прополз
чуть вперед, чтобы взять ее. Лицо его пламенело, увенчанное
чистым светом. Глаза полыхали, как два провала, заполненные
голубым огнем.

Роза росла посреди островка травы --- странной, багровой
травы.

Когда Джейк потянулся к ней, бутон стал раскрываться прямо у
него на глазах, обнажая свои полыхающие глубины, потаенные,
ослепительно алые. Лепесток раскрывался за лепестком, и
каждый горел своим собственным тайным огнем. Джейк в жизни
не видел такого чуда... ничего, напоенного до такой степени
жизнью, ликующей и безудержной.

Как только он протянул к ней руку --- решительно, без
колебаний, --- хор голосов принялся выпевать его имя... и в
сердце Джейка закрался предательский страх. Холодный, как
лед, и тяжелый, как камень. Что-то было не так. Теперь Джейк
ощущал какой-то вибрирующий диссонанс... как царапина,
безобразная и глубокая, на бесценном полотне великого мастера.
Как жар, накаляющийся исподволь под хладной кожей на лбу
у больного. Как червяк. Червяк, вгрызающийся в сердцевину плода.
И еще --- тень. Та, что таится за следующим поворотом дороги.

А потом перед ним раскрылась самая сердцевина розы,
взорвавшись желтым слепящим светом, и волна изумления,
смешанного с восторгом, тут же смыла все страхи. Джейк
поначалу подумал, что это всего лишь пыльца, пусть и
исполненная сверхъестественного сияния, которым здесь было
пронизано все. Он так подумал, хотя из ботаники знал, что у
роз не бывает пыльцы. Но, нагнувшись поближе, он разглядел,
что этот круг пламенеющей желтизны в сердцевине цветка ---
никакая вообще не пыльца, а солнце. Настоящее солнце:
кузница чистого света, горящего в сердцевине розы, что
растет посреди багровой травы.

Снова вернулся страх. Даже не страх уже --- неподдельный
ужас. Все правильно, вдруг подумалось Джейку. Пока здесь все
правильно, но оно может пойти не так... на самом деле, уже
пошло. Мне дали почувствовать это. В той мере, в какой я мог
выдержать это "не то". Но только --- что? И чем я могу
помочь?

Как червяк, проникающий глубже и глубже.

Джейк ощущал ее, эту пульсацию, точно биение больного и
злобного сердца --- непримиримого недруга безмятежного
великолепия розы, вносящего вопиющий разлад в стройный хор
голосов, которые так его успокоили и помогли ему воспрянуть
духом.

Склонившись еще ближе к розе, Джейк увидел, что солнце там,
в сердцевине ее, не одно, что их много, солнц... быть может,
все солнца вселенной сияли сейчас в этом исполненном жизни,
но все-таки хрупком сосуде из пламенеющих лепестков.

Там был целый мир. И этому миру грозила опасность.

Зная, что прикоснуться к этому полыхающему микрокосму
почти неминуемо означает смерть, и все же не в силах
противиться искушению, Джейк протянул руку к сияющей
сердцевине. В этом жесте его не было ни любопытства, ни
ужаса --- только одно, не выразимое никакими словами,
стремление защитить ее, розу./.../

Фрагмент "Пустошей" в переводе О. Рудавина

/.../Сейчас же он должен исследовать этот участок, который притягивал его, как магнит притягивает стальные опилки. Когда боль чуть отступила, он ощутил, что мощное притяжение все еще действует на него; более того, оно даже усилилось. Нет, это совсем не пустая заброшенная строительная площадка. Что-то происходит здесь, что-то очень значительное. Он чувствовал легкое дрожание в воздухе, словно гигантские вольты напряжения проходили вокруг самой большой в мире электростанции.
Поднявшись на ноги, Джейк сообразил, что ему еще повезло. Совсем рядом лежала куча острого битого стекла. Если бы он свалился на нее, то мог пораниться гораздо сильнее.
«Очевидно, это бывшая витрина, - подумал Джейк. – Когда тут находился гастроном, можно было стоять на тротуаре и любоваться на выставленные за стеклом куски мяса и головки сыра. Их подвешивали на веревочках». Он не понимал, откуда ему известно все, он просто знал это, не испытывая ни малейшей тени сомнений.
Он в задумчивости оглянулся вокруг и затем сделал несколько шагов в глубь участка. Ближе к центру он заметил еще один знак, который лежал на земле, почти не видимый из-за буйной весенней травы. Джейк опустился на колени, поднял его и рукавом вытер пыль и грязь. Буквы стерлись, однако он все же смог прочесть надпись на вывеске:

«ГАСТРОНОМ ТОМА И ДЖЕРРИ
САМЫЕ ИЗЫСКАННЫЕ БЛЮДА ДЛЯ ЗВАНЫХ ОБЕДОВ!»

А ниже той же самой красной краской, поблекшей до розового цвета, было написано: «И ДУМАЕТ О НАС».
«Это здесь, - мелькнуло в голове Джейка. –Да, это именно здесь!»
Он уронил вывеску, поднялся во весь рост и медленно двинулся дальше, внимательно разглядывая все, что попадалось на пути. С каждым шагом ощущение могучего притяжения нарастало. Все, на чем задерживался его взгляд: трава, битое стекло, обломки кирпичей – рельефно выступало с некой восклицательной отчетливостью. Даже пустые пакеты из-под картофельных чипсов казались красивыми, а выброшенную кем-то пивную бутылку солнечный луч превратил в цилиндр ослепительного коричневого пламени.
Джейк слышал собственное дыхание, и солнечные лучи ниспадали на него золотым потоком. Он внезапно понял, что стоит на краю величайшей тайны, и его пробрала дрожь – отчасти от страха, отчасти от ощущения приближающегося чуда.
«Всё здесь, на месте. Всё. Никуда оно не делось».
Сорняки стегали его по ногам; колючие семена цеплялись за носки. Ветер бросил в его сторону фольгу от плитки шоколада; на ней на мгновение отразилось солнце, и она сверкнула красивым жутким внутренним светом.
- Всё на месте, - повторил он вслух, не осознавая, что и его лицо наполняется собственным внутренним сиянием. – Всё.
Он услышал звук – собственно, он слышал его с того самого момента, когда перемахнул через забор. Это было удивительно высокое неразборчивое пение, невыразимо одинокое и невыразимо прекрасное. Это могло быть завывание ветра высоко над пустынной равниной, но звук был живым. Словно тысяча голов соединились в хоре, подумал он. Джейк опустил голову и понял, что видит лица в спутанной траве, в низких кустах, в кучах кирпича. Лица.
- Кто вы? – шепотом спросил Джейк. – Откуда вы?
Ответа не последовало, но ему показалось, что сквозь хор голосов он различает топот копыт по пыльной дороге, грохот выстрелов и голоса ангелов, поющих осанну из теней. Он шагал вперед, и лица в развалинах, казалось, поворачивались вслед за ним. Они следили за его продвижением, но, похоже, не замышляли ничего дурного. Совсем рядом жила своей жизнью Сорок шестая улица, а чуть поодаль он видел здание ООН на другой стороне Первой авеню, но все это не имело никакого значения. Город стал бледным, как оконное стекло.
Пение набирало силу. Теперь это была уже не тысяча, а миллион, единый открытый туннель голосов, летящих из бездны Вселенной. В общем хоре он разбирал имена, хотя не мог понять, что они означают. Одно из них звучало как Мартен. Другое – Касберт. Одно имя повторялось чаще других. Роланд – Роланд из Гилеада.
Он слышал имена; он слышал бормотание, которое могло быть десятью тысячами смешавшихся разговоров; но отчетливее всего он слышал перекрывающую благостное пение вибрацию, дрожь, которая стремилась наполнить его голову ослепительным белым светом. С радостью настолько сильной, что она грозила переполнить его и разорвать на части, Джейк понял, что это был голос Да; голос Света; голос Всегда. Это был умопомрачительный голос утверждения, и он пел на пустыре. Он пел ему.
Затем под рваным листом лопуха Джейк увидел ключ… а за ним - розу./.../

17

Ноги отказали ему, и он опустился на колени. Краешком сознания он понимал, что плачет, где-то в дальнем углу сознания мелькнула мысль о том, что он слегка намочил в штаны. Он пополз на четвереньках и протянул руку к ключу, лежавшему в самом центре лопуха. Ему показалось, что он уже видел во сне его простую форму:

Он подумал: «Мягкий изгиб выемки на конце – в этом весь фокус».
Как только его пальцы сомкнулись на ключе, хор голосов поднялся в едином возгласе триумфа. Джейк вскрикнул, но его слабый голос потерялся в общем хоре. Он увидел матовое белое сияние ключа, просвечивавшее сквозь пальцы, и по его руке волной пробежало ощущение огромной силы, словно он схватился за провод высокого напряжения, но не почувствовал при этом боли.
Он открыл «Чарли Ту-Ту» и положил ключ в книгу. Затем его взор снова обратился к розе, и он понял, что в ней-то и заключается настоящий ключ – ключ ко всему. Он подполз к цветку. Его лицо превратилось в ослепительную корону света, глаза излучали фонтаны голубого огня.
Роза росла в пучке чужеродной красной травы.
Джейк приблизился к траве – и роза начала распускаться у него на глазах. Лепесток отгибался за лепестком, обнажая сердцевину густого красного цвета. За всю свою жизнь Джейк не видел ничего подобного, ничего такого же красочного и живого.
И теперь, когда он изумленно протянул руку к цветку, голоса запели его собственное имя… и смертельный страх начал прокрадываться в самое сердце. Страх, холодный, как лед, и тяжелый, как камень.
Что-то было не так. Он чувствовал какой-то диссонанс – пульсирующая фальшивая нота, словно глубокая уродливая царапина на бесценном шедевре или смертельная лихорадка, беснующаяся под прохладной кожей больного.
Это было чем-то вроде червя. Проникшего внутрь червя.
Затем сердцевина розы раскрылась перед ним полностью, и спустив желтый ослепительный свет, и волна удивления и восторга вытеснила из головы все мысли. На мгновение Джейку показалось, что перед ним пыльца, пронизанная сверхъестественным светом, который живет в сердце каждого предмета на этом заброшенном участке, но тут же подумал, что никогда не слышал о пыльце розы. Он склонился ближе и увидел, что сконцентрировавшийся круг ослепительного сияния – совсем не пыльца. Это было солнце; не имеющий размеров костер, полыхающий в розе, выросшей в пучке красной травы.
К нему снова вернулся страх, только в этот раз он принял форму животного ужаса: «Все верно, - подумал он, - все здесь, ничего не исчезло, но все может испортиться – уже начало портиться. Мне дано почувствовать столько, сколько я способен вынести… и я почувствовал неправильность. Но что это? И что я должен делать?»
Это было что-то вроде червя.
Он ощущал его биение, словно работу больного и грязного сердца, сражающегося с неизмеримой и совершенной красотой розы, выкрикивающего ругательства, перекрывая хор голосов, который успокаивал и призвал его.
Он присмотрелся и понял, что в центре розы находится не одно, а множество солнц… может быть, все солнца Вселенной, вместившиеся в такую хрупкую скорлупу.
«Но все равно это неправильно. Над всем этим нависла опасность».
И, зная, что прикосновение к сияющему микрокосму почти наверняка будет означать его смерть, но все же не в силах остановиться, Джейк потянулся к цветку. В его жесте не было ни страха, ни любопытства, лишь неодолимая и необъяснимая потребность защитить розу.
По-моему, хорошо заметны и сильные стороны, и изъяны обоих переводов.

Тот же фрагмент (из The Waste Lands) в оригинале

/.../Right now he was going to explore this lot which had drawn him as surely
as a magnet draws steel shavings. That feeling of power was still all around him,
he realized, and stronger than ever. He didn't think this was just a vacant lot.
Something was going on here, some-tiling big. He could feel it thrumming in the air,
like loose volts escaping from the biggest power-plant in the world.
As he got up, Jake saw that he had actually fallen lucky. Close by was a nasty
jumble of broken glass. If he'd fallen into that, he might have cut himself very
badly.
That used to be the show window, Jake thought. When the deli was still here, you
could stand on the sidewalk and look in at all the meats and cheeses. They used
to hang them on strings. He didn't know how he knew this, but he did-knew it
beyond a shadow of a doubt.
He looked around thoughtfully and then walked a little farther into the lot.
Near the middle, lying on the ground and half-buried in a lush growth of spring
weeds, was another sign. Jake knelt beside it, pulled it upright, and brushed
the dirt away. The letters were faded, but he could still make them out:
TOM AND GERRY'S ARTISTIC DELI
PARTY PLATTERS OUR SPECIALTY!
And below it, spray-painted in that same red-fading-to-pink, was this puzzling
sentence: HE HOLDS US ALL WITHIN HIS MIND.
This is the place, Jake thought. Oh yes.
He let the sign fall back, stood up, and walked deeper into the lot, moving
slowly, looking at everything. As he moved, that sensation of power grew.
Everything he saw—the weeds, the broken glass, the clumps of bricks—seemed to
stand forth with a kind of exclamatory force. Even the potato chip bags seemed
beautiful, and the sun had turned a discarded beer-bottle into a cylinder of
brown fire.
Jake was very aware of his own breathing, and of the sunlight falling upon
everything like a weight of gold. He suddenly understood that he was standing on
the edge of a great mystery, and he felt a shudder—half terror and half
wonder—work through him.
It's all here. Everything. Everything is still here.
The weeds brushed at his pants; burdocks stuck to his socks. The breeze blew a
Ring-Ding wrapper in front of him; the sun reflected off it and for a moment the
wrapper was filled with a beautiful, terrible inner glow.
"Everything is still here," he repeated to himself, unaware that his face was
filling with its own inner glow. "Everything."
He was hearing a sound—had been hearing it ever since he entered the lot, in
fact. It was a wonderful high humming, inexpressibly lonely and inexpressibly
lovely. It might have been the sound of a high wind on a deserted plain, except
it was alive. It was, he thought, the sound of a thousand voices singing some
great open chord. He looked down and realized there were faces in the tangled
weeds and low bushes and heaps of bricks. Faces.
"What are you?" Jake whispered. "Who are you?" There was no answer, but he
seemed to hear, beneath the choir, the sound of hoof-beats on the dusty earth,
and gunfire, and angels calling hosannahs from the shadows. The faces in the
wreckage seemed to turn as he passed. They seemed to follow his progress, but no
evil intent did they bear. He could see Forty-sixth Street, and the edge of the
U.N. Building on the other side of First Avenue, but the buildings did not
matter—New York did not matter. It had become as pale as window-glass.
The humming grew. Now it was not a thousand voices but a million, an open funnel
of voices rising from the deepest well of the universe. He caught names in that
group voice, but could not have said what they were. One might have been Marten.
One might have been Cuthbert. Another might have been Roland—Roland of Gilead.
There were names; there was a babble of conversation that might have been ten
thousand entwined stories; but above all was that gorgeous,
swelling hum, a
vibration that wanted to fill his head with bright white light. It was, Jake
realized with a joy so overwhelming that it threatened to burst him to pieces,
the voice of Yes; the voice of White; the voice of Always. It was a great chorus
of affirmation, and it sang in the empty lot. It sang for him.
Then, lying in a cluster of scrubby burdock plants, Jake saw the key . . . and
beyond that, the rose.

17

His LEGS BETRAYED HIM and he fell to his knees. He was vaguely aware that he was
weeping, even more vaguely aware that he had wet his pants a little. He crawled
forward on his knees and reached toward the key lying in the snarl of burdocks.
Its simple shape was one he seemed to have seen in his dreams:

He thought: The little s-shape at the end—that's the secret.
As he closed his hand around the key, the voices rose in a harmonic shout of
triumph. Jake's own cry was lost in the voice of that choir, lie saw the key
flash white within his fingers, and felt a tremendous jolt of power run up his
arm. It was as if he had grasped a live high-tension wire, but there was no
pain.
He opened Charlie the Choo-Choo and put the key inside. Then his eyes fixed upon
the rose again, and he realized that it was the real key— the key to everything.
He crawled toward it, his face a flaming corona of light, his eyes blazing wells
of blue fire.
The rose was growing from a clump of alien purple grass.
As Jake neared this clump of alien grass, the rose began to open before his
eyes. It disclosed a dark scarlet furnace, petal upon secret petal, each burning
with its own secret fury. He had never seen anything so intensely and utterly
alive in his whole life.
And now, as he stretched one grimy hand out toward this wonder, the voices began
to sing his own name . . . and deadly fear began to steal in toward the center
of his heart. It was as cold as ice and as heavy as stone.
There was something wrong. He could feel a pulsing discord, like a deep and ugly
scratch across some priceless work of art or a deadly fever smoldering beneath
the chilly skin of an invalid's brow.
It was something like a worm. An invading worm. And a shape. One which lurks
just beyond the next turn of the road.
Then the heart of the rose opened for him, exposing a yellow dazzle of light,
and all thought was swept away on a wave of wonder. Jake thought for a moment
that what he was seeing was only pollen which had been invested with the
supernatural glow which lived at the heart of every object in this deserted
clearing—he thought it even though he had never heard of pollen within a rose.
He leaned closer and saw that the concentrated circle of blazing yellow was not
pollen at all. It was a sun: a vast forge burning at the center of this rose
growing in the purple grass.
The fear returned, only now it had become outright terror. It's right, he
thought, everything here is right, but it could go wrong—has started going wrong
already, I think. I'm being allowed to feel as much of that wrongness as I can
bear . . . but what is it? And what can I do?
It was something like a worm.
He could feel it beating like a sick and dirty heart, warring with the serene
beauty of the rose, screaming harsh profanities against the choir of voices
which had so soothed and lifted him.
He leaned closer to the rose and saw that its core was not just one sun but many
. . . perhaps all suns contained within a ferocious yet fragile shell.
But it's wrong. It's all in danger.
Knowing it would almost surely mean his death to touch that glowing microcosm
Init helpless to stop himself, Jake reached forward. There was no curiosity or
terror in this gesture; only a great, inarticulate need to protect the rose./.../



Другие илллюстрации к The Waste Lands:
http://www.diary.ru/~thedarktower/p127710437.htm

@темы: прекрасное, книги, переводы, арт, тексты, давно любимое, разнообразные глюки, образы, мифореальность

---

Черно-золотой единорог

Хорош, однако

12.01.2011 в 00:03

Пишет  Кэссэн:

черно золотой единорог с голубыми глазами.
ищет хозяина
эпоксилин, апокси
проволочно-фольговый каркас
высота в холке 7 см. до кончика рога - 12.5 общая длина - 16

смотреть дальше

фотографировал мой любимый  Зимний Лорд

Из сообщества  Рукодельница

@темы: прекрасное, рукотворное, образы

---

"Охотник" - Михаил Алдашин

А вот это - уморительно смешной и крайне охальный мульт.
Угольно-черный юмор.
Я предупредила.

@темы: мультфильм, видео, Михаил Алдашин

---

тестег "в каком жанре тебе стоит сниматься в кино"

Да не стоит мне в кино сниматься.

Результаты теста
В каком жанре тебе стоит сниматься в кино

Пройти прикольный тест

Артхаус

Артхаус

Некоммерческое, не для всех, истинное кино как символ искусства - это лично ваш выбор. У вас никогда не будет больших гонораров и вы никогда не получите Оскара, но в кинотусовке будут знать про ваш актерский талант, а истинные поклонники кино будут вас боготворить. Вы будете выгодно выделяться на фоне шаблонных голливудских актеров. Ваша фирменная сцена Пустые качели в ночном парке. Вы медленно подходите к ним, садитесь и начинаете раскачиваться. Закуриваете и, сделав пару ленивых тяг, достаете из кармана пистолет и простреливаете себе голову. Нажми на Йоду, чтобы задать вопрос по тесту.

Самые веселые тесты на FUnnY-TeSTS

ну ясное дело. Качели, затейливо изукрашенные мозгами... артхаус в полный рост. Тьфу, пакость какая опять об Гоголя... Зато почету мне будет навалом, да
*задумчиво* а вот можно так, чтоб гонорары все-таки да, а вся эта бодяга с тусовками и церемониями - нет?
А то никаких перспектив...

@темы: забавное, тесты

---

Совушки

11.01.2011 в 22:53

Пишет  _FOTINA:

СОВЫ

ПЛЮС МНОГО

@темы: прекрасное, фото, совы

---

Владимир Чирков

10.11.2010 в 19:15

Пишет  [сквозь] стекло:

Художник Чирков Владимир

+19

Из сообщества  (отраженный) свет

@темы: прекрасное, образы, живопись, мифореальность