«Хороший комик делает вещи смешными»Бастер Китон (настоящее имя Джозеф Фрэнсис Китон) (1895–1966), американский актер, одаренный и влиятельный комик немого кино.
Еще младенцем Китон чуть не задохнулся в сундуке, после чего его родители - известные эстрадные артисты - решили на время выступлений и репетиций оставлять сына в снятом доме или номере. Заканчивалось это зачастую не менее плачевно: в один далеко не прекрасный день трехлетний мальчик прищемил палец в валиках для отжима белья, потеряв фалангу, после чего едва не выбил себе глаз кирпичом, желая сбить персик с дерева, а в довершение всего смерч подхватил его через лестничное окно и опустил посреди улицы в нескольких кварталах от дома. Казалось, сама судьба не оставила его родителям другого выхода, как брать Бастера с собой на сцену. Даже свое прозвище Китон получил из уст самого Гарри Гудини, своего крестного, который увидел однажды, как маленький Джозеф выскользнул из рук матери и, скатившись по лестнице, остался невредимым и совершенно спокойным. "Что за необыкновенные вещи вытворяет этот ребенок!" - воскликнул знаменитый фокусник. Так Джозеф стал Бастером (амер. buster – удалец, необыкновенный). Неудивительно, что в будущем он не мог представить себе жизнь без риска и прославился неимоверными трюками, которые он лично изобретал, ставил и исполнял.
читать дальше
Наиболее прославленный фильм тех лет с участием Бастера Китона - "Генерал" (которым сам Бастер гордился больше всего) - был одной из первых кинолент, включенных в Национальное фильмохранилище Библиотеки Конгресса США.
Рискованные трюки, которые Китон выполнял во время съемок, не раз приводили к несчастным случаям, хотя, по отзывам друзей, он казался невосприимчивым к боли. Так, работая над "Домом с электричеством", он угодил ногой в эскалатор, раздробив ногу, а вскоре уже легко танцевал на съемках "Игорного дома". Были случаи, когда он едва не утонул на речных порогах, когда его ударило по голове пушечным стволом, когда он ломал нос. А самое характерное происшествие имело место во время съемок блестящей картины "Молодой Шерлок Холмс". Китон, пробегая по крыше поезда, схватился за огромный водяной кран, вода оглушила артиста, и он упал на рельсы. Бастер тут же вскочил и продолжил сцену, и лишь через несколько лет выяснилось, что у него был перелом шейного позвонка (!) и Китон все это время терпеливо сносил постоянные головные боли.
Луис Бунюэль писал: "Бастер Китон - большой специалист в чувственной инфекции. Его фильм прекрасен как ванная комната, быстр как испанский скорый поезд. Бастер не пытается заставить нас плакать - никогда! Он знает - легкие слезы - крокодиловы слезы. Бастер не заставляет нас разражаться смехом. Он никакой не клоун, но мы смеемся все время, не над ним, но над собой, наблюдая олимпийское спокойствие и силу Бастера. У Китона выражение лица такое же стоическое, какое к примеру у бутылки. Его асептическая душа мотает круги, прозрачная дорога зрачков крутит пируэты... Китон человечен, новой, еще не созданной человечностью, человечностью, которая будет модной, если только того захочет."
Весь мир называл Китона комиком без улыбки. Он действительно никогда не улыбался. Артист утверждал, что его маска возникла случайно: «Я до такой степени сосредоточивался на своей актерской задаче, что ничего не знал о выражении моего лица, пока мне не сказали об этом друзья и я сам не увидел себя на экране...» Эта его особеность имела и неприятные последствия: ушлые продюсеры кинобизнеса использовали ее в рекламных целях, включив в контракт запрещение улыбаться не только на съемках, но и в общественных местах; за нарушение этого пункта Китон должен был платить неустойку.
Бастер Китон в шутку разделял раннее кино на периоды. Период взрывов и период автомобилей дали начало жанру боевика, период полисменов – криминальной драме, период купальных костюмов – эротике... А вот эксцентрическая комедия, согласно Китону, обязана своим происхождением кремовым тортам, которые щедро летели в лица и головы актеров.
***
Будучи уже хорошо известным эстрадно-цирковым артистом, Китон решил попробовать свои силы в новом виде искусства – кино, на студии своего дяди Р.Арбэкля. Его первый самостоятельно задуманный и поставленный фильм Три эпохи (The Three Ages, 1923; в рус. прокате Бен-Акиба клянется) – эксцентричная пародия на Нетерпимость Д.У.Гриффита. Импровизированная колесница в «древнеримском» эпизоде этого фильма была первой в ряду знаменитых китоновских «упрямых машин» – воздушных шаров, мотоциклов, автомобилей, яхт, паровозов и пароходов.
В таких классических картинах, как Шерлок младший (Sherlock Jr., 1924; в рус. прокате Одержимый), Навигатор (The Navigator, 1924), Семь шансов (Seven Chances, 1925), Иди на Запад (Go West, 1925), Колледж (College, 1927), Пароход Билл-младший (Steamboat Bill Jr.), эти механизмы терзают невозмутимого Бастера, но в конце концов покоряются ему.
Он проявил себя большим, чем Чаплин, новатором в области кинематографа, позволяя себе значительную степень творческой свободы в экспериментах с кинокамерой, монтажом и такими лабораторными трюками, как наложение кадров и множественное изображение.
К 1929 пик в творчестве Китона был пройден, и после двух фильмов, снятых на студии «МГМ» (Оператор – The Cameraman, 1928; Брак назло – Spite Marriage, 1929), его карьера пошла на спад.
За свою карьеру Китон сыграл свыше 120 ролей и выступил режиссером нескольких десятков фильмов, в 1960 году Бастер Китон был награжден премией «Оскар» за вклад в киноискусство.
в фильме «Невезенье» (1921)
с семьей, 1922 год
в фильме «Наше гостеприимство» (1923)
в фильме «Навигатор» (1924)
в фильме «Шерлок младший» (1924)
в фильме «Иди на запад» (1925)
в фильме «Паравоз генерал» (1926)
в фильме «Кинооператор» (1928)
Постер к фильму «Параходный Билл» (1928)
в фильме «Брак назло» (1929)
в фильме «Переполох в отеле» (1931)
в фильме «Тротуары Нью-Йорка» (1931)
в фильме «Разговаривай свободнее» (1932)
С Джонни Вейсмюллером
, 1957 год
Постер к фильму «Сан Диего, Я люблю тебя» (1944)
Луиза Брукс (Louise Brooks)
(1906 — 1985)
Американская актриса, одна из ярчайших звезд немого кино, танцовщица и модель. После окончания артистической карьеры писала статьи для киножурналов, выпустила книгу мемуаров. Известна как автор изящных эссе и воспоминаний о раннем Голливуде.
С детства я считала лицо Бастера Китона самым красивым из всех, что я когда-либо видела, и, наконец, в 1962 году мне представился удобный случай сказать ему об этом. Мы были в его номере в отеле «Шератон» в Рочестере в то время, когда он работал над рекламным роликом для «Кодака». Я говорила об эпизоде из «Генерала», в котором он прятался под столом: «Ты был так безумно красив в этом трагическом свете, Бастер, настолько не соответствовал комическому образу — я не понимаю, почему ты не вырезал этот эпизод из фильма».
Несмотря на трагическое пророчество этого кадра, которое теперь отчетливо проявлено на его лице, он очевидно никогда не принимал во внимание реакцию людей на его красоту. На мгновение тень смущения пронеслось по его лицу, подобно снежному вихрю в прозрачном пресс-папье, но затем, выбросив из головы всю эту чертовщину, своей походкой маленького мальчика он отправился на кухню взять себе холодного пива.
Хотя он и был как мальчишка, на этом он построил своего комического персонажа, и он оставался тем же мальчишкой до столкновения с разрушительной вещью, известной под именем «реальность», вдребезги разбившей его прекрасный мир. Частью этого мира в 1928 году была вилла Бастера в Беверли Хиллс — изумительный детский манеж, наполненый веселой деятельностью. Китон дома не отличался от Китона в фильмах. Он к каждой затее подходил с той же очаровательной убежденностью хорошего маленького мальчика, который делает хорошие вещи наилучшим из возможных способов. После самого безумного прыжка с трамплина в бассейн он мог пойти во внутренний двор за самым лучшим куском мяса, зажаренного на углях. Внутри в гостиной над высоким балконом ему могло взбести в голову оседлать красную бархатную штору, чтобы пролететь на ней через всю комнату, запрыгнув на крышку рояля. Когда с Луисом Уолхеймом он играл в бридж на тысячу долларов против такого опасного противника как Сэм Голдвин, он тем не менее считал, что прекрасно проводит время, в уверенности, что обязательно выиграет. И действительно, всегда выигрывал.
Однажды ночью ему вздумалось отвезти Бастера Коллиера и меня в своем автомобиле в Калвер-Сити за ворота студии М-Г-М и высадить у своего бунгало на съемочной площадке. Вдоль трех стен его гостиной располагались высокие встроенные книжные шкафы. Будучи совершенно трезвым, Бастер открыл входную дверь, включил свет, взял бейсбольную биту и, методично обойдя всю комнату, разбил каждое стекло в каждом шкафу. Кто тогда мог понять, насколько это действие было еще более мрачным и пророческим по сравнению с тем кадром из «Генерала»? Но кто же мог предвидеть, что уже совсем скоро его работа, семья, его дом — все это будет для него потеряно. Слава богу, он никогда не разбивал своего мастерства бейсбольной битой.
Луиза Брукс, журнал Double Exposure, 1966